Конец осады Ясной Горы

События осады Ясной Гуры Сенкевич обойти стороной не мог. Яркий пример смелости, ума и… чуда. Чудо принадлежит Ченстоховской иконе Божьей Матери. Считается, что победу польских войск в битве с превосходящим по численности шведским войском принесла именно Она. После победы на Ясной Горе почитание иконы – и без того считавшейся чудотворной – достигло своего пика. Обращаясь к этим событиям, нетрудно понять почему.
(статью о ЧЕНСТОХОВСКОЙ ИКОНЕ БОЖЬЕЙ МАТЕРИ читайте здесь)

Призрак осады

Незадолго до осады, в момет высшего перевеса сил на сторону шведов, настоятель Ченстоховского монастыря Августин Кордецкий (Augustyn Kordecki) принял решение признать власть шведского короля Карла X Густава (Karol Gustaw), ища вместе с тем помощи у короля Польши Яна II Казимира Вазы (Jan Kazimierz) и польских военных. История показывает нам, как важна была фигура настоятеля монастыря. Ведь именно его умелые тактические действия, в том числе в вопросах моральной поддержки осаждённых, в итоге принесли победу в битве. Сенкевич так описывает поведение Кордецкого во время осады:

«Ксёндз Кордецкий работал за троих. Он служил обедни, председательствовал на совещаниях, не пропускал ни одной службы ни днем ни ночью, а в остальное время осматривал стены, разговаривал со шляхтой и крестьянами. В лице и во всей фигуре его было такое спокойствие, какое бывает только у изваяний. Посмотрев на его лицо, побледневшее от бессонных ночей, можно было подумать, что этот человек спит легким и сладким сном; но тихая, безропотная покорность и почти веселость, горевшая в глазах, губы, которые так часто шептали молитвы, говорили, что он чувствует, мыслит, молится и жертвует всем ради других. Из этой души, всеми силами устремлённой к Богу, вера плыла спокойным и глубоким потоком; все пили её полной чашей, и у кого душа была больная, тот выздоравливал. Где белела его ряса, там лица людей прояснялись, глаза улыбались и уста говорили: «Отец наш добрый, утешитель, защитник, надежда наша!» Целовали его руки и рясу, а он улыбался, как заря, и проходил дальше, а вокруг него, над ним и перед ним шли бодрость и спокойствие.»

Генрик Сенкевич, «Потоп»

Кордецкий сумел получить от шведов охранную грамоту, по которой те гарантировали безопасность обители, а также сделал всё, чтобы Ченстоховская Богоматерь не попала в распоряжение шведов. Все реликвии из монастыря были вывезены или спрятаны паулинами в Мохуве. Шведы требовали от монахов впустить их в монастырь, аргументируя это необходимостью пацификации пограничных территорий Силезии, но паулинам удалось этого избежать.
ем временем, осознавая возможность нападения на монастырь, братья закупают 60 мушкетов и пополняют свои ряды до 160-ти человек. Вообще большую роль в успехе отбитой осады сыграло и то, что Ченстоховский монастырь являлся самым укреплённым строением во всей окрестности. Жители ближайших деревень стекались в монастырь, ища спасения от наступавших шведов за стенами обители:

«На следующий день у подножия Ясной Горы все было спокойно, — пользуясь этим, монахи с особенным рвением занялись приготовлениями к обороне: делали последние исправления в стенах и башнях, заготовляли запасы орудий, служащих для отражения штурмов. Из соседних деревень пришло десятка два мужиков, которые служили раньше в полевой пехоте. Их приняли и причислили к гарнизону.»

Генрик Сенкевич, «Потоп»

Шведский подход

Уже 8 ноября шведское войско предприняло попытки взять монастырь под свой контроль. Расчёт делался и на неожиданность, но оказался неверным. К полудню 18 ноября к стенам обители подтянулся шведский корпус под командованием генерала Бурхарда Мюллера, насчитывавший 2250 солдат и 8 орудий. В ворота Ченстоховского монастыря шведов не впустили, что означало начало осады. Силы были неравны. Количество защитников монастыря насчитывало 300 человек и полтора десятка орудий. Зная, что среди осаждённых есть противники политики сопротивления, предводитель шведского корпуса предпринял акты устрашения и психологического давления. Видимого результата они не принесли. Сказывалось общее настроение и действия всё того же настоятеля Кордецкого, который ободрял соратников и вёл активные действия по поиску подмоги извне. Он днём и ночью направлял корреспонденцию всем, кто, по его мнению, мог оказать хоть какую-то посильную помощь Ясной Горе. Но всё же моральный дух защитников крепости, в которую превратился монастырь, имел первостепенную роль. Это понимал кзёндз, это понимали и в стане неприятеля. В корпусе под началом Мюллера служил полковник Садовский. Это был человек благородный, всячески отговаривавший генерала от агрессивных действий. Это же касалось и монастыря:

«— Генерал, — говорил он Мюллеру, — вы, который взяли столько знаменитых крепостей, что немецкие города справедливо называют вас Поликратом, знаете, сколько крови и времени стоит хотя бы самая маленькая крепость, если осажденные решатся защищаться до последней возможности, не на жизнь, а на смерть.
— Но ведь монахи не будут защищаться? — недоумевал Мюллер.
— В том-то и дело, что будут. Чем они богаче, тем яростнее будут они защищаться, полагаясь не только на силу оружия, но и на святость места, которое эти люди в своем религиозном заблуждении считают неприступным. Достаточно вспомнить немецкую войну; как часто монахи давали пример храбрости и упорства там, где солдаты отчаивались в возможности защищаться? Так будет и теперь...
...Уже одно намерение напасть на монастырь, если только оно станет известным, произведет самое ужасное впечатление. Вы не знаете, генерал, и этого не может знать ни один иностранец и не католик, что такое Ченстохов для этого народа...
Мюллер в душе соглашался с доводами Садовского, и даже больше: монахов вообще, а ченстоховских особенно, он считал колдунами, а колдовства шведский генерал боялся больше пушек...»

Генрик Сенкевич, «Потоп»

В итоге, удостоверившись в словах полковника после неудачной попытки войти в монастырь, 18 ноября 1655 года началась многодневная осада Ченстоховского монастыря.

Осада

Уже 25 ноября осаждённые под командованием Пётра Чарнецкого организовали вылазку в стан неприятеля с целью диверсии. Она имела успех. В результате неё группе удалось заклепать два орудия и вырезать приставленных к ним солдат. После этого во время переговоров шведы взяли переговорщиков в плен и выдвинули за их освобождение условия, которые Кордецкий выполнил. Но основной принцип он не нарушал – монастырь не сдал.
Спустя некоторое время к осаждающим пришло подкрепление в виде 600 человек воинства и 3 пушек. Шведы предъявили новые требования капитуляции, которые, как и прежние, были настоятелем монастыря отвергнуты. Кроме того, до осаждённых дошли сведения о настроениях недовольства в рядах осаждающих. Это придало дополнительную веру в свои силы и подбодрило защитников крепости. Хоть она и находилась под обстрелом, но было понятно, что лёгкая артиллерия, находившаяся в распоряжении осаждающих, не могла нанести серьёзного урона мощным укреплениям. Ситуация приняла более грозные очертания, когда 11 декабря к шведам прибыли 6 тяжёлых орудий и 200 единиц тяжёлой пехоты. Интенсивность обстрелов резко возросла, но из-за нехватки снарядов быстро схлынула. Более того, нельзя сказать, что обстрелы принесли шведам желаемый результат. Не считая серьёзного повреждения стены в её северной части и части в районе бастиона Святой Троицы, сколько-нибудь заметных успехов не было. Зато интенсивные действия по зарядке, стрельбе и перезарядке были удачно использованы защитниками крепости: своим огнём они уничтожили большое количество солдат неприятеля. Столь активное, а вдобавок и успешное сопротивление повергало привыкших к лёгким победам осаждающих в глубокое недоумение. Последующие подкрепления увеличили шведское войско до 17 орудий и примерно 3200 солдат.

Контратака осаждённых

В ответ на причинённый ущерб осаждённые 14 декабря осуществили очередную вылазку, в результате которой удалось уничтожить один редут и тяжёлое орудие шведов. Те, в свою очередь, начали обстреливать южную стену и копать тоннель под монастырь. 20 декабря поляки в белый день под командованием Стефана Замойского (Stefan Zamojski) предприняли атаку, в итоге которой заклёпанными оказались ещё два орудия, а копатели тоннеля были уничтожены.

«Попытки взорвать монастырь с помощью подкопа тоже кончились ничем. Правда, пригнанные из Олькуша рудокопы долбили скалу, подбираясь наискось под монастырь; но работа продвигалась медленно. Несмотря на все предосторожности, рудокопов разили монастырские ядра, земля кругом была усеяна трупами, и люди работали неохотно. А многие предпочитали смерть, только бы не стать виновниками гибели святыни.»

Генрик Сенкевич, «Потоп»

24 декабря Кордецкий получил ещё одно предложение сдаться и сдать Ченстоховский монастырь. Но это предложение, как и предшествовавшие ему, были решительно отвергнуты настоятелем. Шведы усилили огонь. Насколько он был мощным, можно судить хотя бы по тому, что от интенсивности огня лопнуло дуло осадного орудия. Вкупе с отчаянием, которое уже укоренилось в рядах осаждающих, это факт произвёл мощный подавляющий эффект. Будто бы всё было против шведов. В своём романе Сенкевич приписывает подрыв орудия шляхтичу Анджею Кмитицу, но фактически человека, ставшего прототипом героя романа, в Ясной Горе в это время не было. Согласно исследованиям творчества Сенкевича, быть им мог шляхтич из Орши – Самуль Кмитич. Если это было так, то в момент осады Ясной Горы Кмитич находился далеко от этих мест. Так или иначе, Сенкевич описывает момент повреждения пушки как переломный в плане упаднических настроений:

«Взрыв крупной кулеврины совсем удручил Миллера, все надежды возлагал он на это орудие. И пехота уже готова была пойти на приступ, и лестницы приготовлены, и горы фашин, а теперь надо было оставить всякое помышление о приступе…
…Миллер чувствовал, что сопротивление растет с каждым днем; войско и без того пало духом, а от морозов теряло последние остатки мужества; день ото дня в его рядах ширилось смятение и росла уверенность в том, что не в силах человеческих покорить эту святыню.
В конце концов Миллер и сам начал терять надежду, а после взрыва кулеврины просто пришел в отчаяние. Им овладело чувство полного бессилия и беспомощности.»

Генрик Сенкевич, «Потоп»

Сохраняя лицо

Деморализованному шведскому войску не хватало только приказа, по сути означавшего полное поражение их кампании. Но именно он и поступил Мюллеру от шведского короля. Король решил перебросить корпус в Пруссию в качестве подкрепления для ведения таких же осадных действий. Просто так взять и объявить об отступлении генерал не мог и предпринял попытку хоть как-то сохранить лицо.
Отчаявшись взять штурмом крепость, Мюллер посылает ксёндзу Кордецкому письмо с требованием передать ему 60 тысяч серебряных талеров. В обмен он обещает прекратить осаду. Настоятель написал в ответе, что в начале осады он бы, может, и с радостью заплатил, но теперь, когда шведские войска причинили монастырю столько разрушений, это стало невозможным. 27 декабря 1655 года шведские войска ушли из-под стен Ченстоховского монастыря ни с чем.
29 декабря весть о победе защитников монастыря над в десять раз превосходящим их по численности шведским корпусом не только широко разошлась по окрестным землям, но и стала поводом для учреждения Тышовецкой конфедерации. События осады Ченстоховского монастыря вообще сыграли немаловажную роль в борьбе с оккупацией Польши, имевшей в тот момент место со стороны Швеции и России.

Непобедимая Победа

Победа польских защитников Ченстоховского монастыря была прежде всего триумфом в религиозно-символическом плане. Прямое участие в столь успешном для Ясной Гуры исходе осады приписали иконе Ченстоховской Богоматери. Считается, что именно её заступничество помогло выдержать натиск неприятеля. Икона является равнопочитаемой католиками и православными христианами. В православии Ченстоховская икона носит название Непобедимая Победа. Это заслуживает внимания, так как является доказательством того, что события, произошедшие в далёком 1665 году, живы в сознании христиан. Кроме того сам монастырь уже тогда был местом, символичным для верующих поляков. В том числе поэтому те из них, кто служил в шведском войске, в осаде монастыря прямого участия не принимали, а выполняли лишь вспомогательные функции. Учитывая то внимание, которое уделялось в то время религии, история с осадой и чудесной победой должна была произвести на современников событий очень мощное впечатление. Возможно, именно эти события в итоге подорвали убеждения той значительной части шляхты, которая была лояльна оккупантам.

Королева Польши

Сведения о триумфе на Ясной Горе дошли и до Яна II Казимира Вазы. В конце 1655 года он выдвигается через Глогувек, Ратиборж и Чешин во Львов, где в Кафедральном соборе Успения Девы Марии 1 апреля 1656 года приносит Львовские обеты, провозгласив Ченстоховскую Богоматерь Королевой Польши. Обеты Яна Казимира должны были поднять для борьбы с захватчиками весь народ, а не только шляхту, часть которой сотрудничала с неприятелем, а потому он обещал в случае освобождения Польши улучшить положение крестьян. Из-за протестов шляхты часть обещаний, данных крестьянам, так и остались невыполненными.