Кшиштоф Бачиньский. История поэзии и любви

Кшиштоф Камиль Бачиньский (Krzysztof Kamil Baczyński. 22 января 1921, Варшава — 4 августа 1944, Варшава)

Было начало июня 1942 года. Перед алтарём костёла Святой Троицы на варшавском Сольце стояла молодая пара – ему был 21 год, ей – едва 19. Кшиштов Бачиньски, поэт, и Барбара Драпчиньска – студентка полонистики в тайном Варшавском университете. «Они выглядели, – вспоминал писатель Ярослав Ивашкевич, – как двое детей, идущих к Первому Причастию, оба стройные и невысокие». Они познакомились всего полгода назад. Отец Баси был печатником. Друзья Кшиштофа шутили, что он нашёл себе удачную партию – тесть напечатает все его стихи. Но любовь и свадьба – это единственный луч света в его мрачной военной биографии.

Сражения и военная служба не были призванием поэта. Болезненный и слабый с детства, Кшиштоф мучился астмой. Поэтому мать отправляла сына на каникулы в Югославию или в Буковину Татшанскую, откуда тот присылал прекрасные иллюстрированные письма. Он был единственным и долгожданным ребёнком. Его старшая сестра Камила умерла младенцем. Его отец Станислав был литературным критиком, а мать Стефания была учителем и издала несколько учебников. Так что рос юный поэт в доме, полном литераторов и интеллектуальных дискуссий.
Многие свои произведения он посвятил матери, с которой у него была особенно тёплая связь. Это она была его первой читательницей и первым поклонником. Она трепетно хранила тексты сына и во многом именно благодаря ей большое количество работ поэта пережило войну и было издано в 1971 году в полном собрании сочинений.
Кшиштоф начал писать стихи ещё в школе. Также он снабжал их иллюстрациями. Собирал их вручную в самодельные томики. Спустя время после защиты диплома он поехал в Буковину Татшанскую на свои первые взрослые каникулы, которым, впрочем, суждено было стать последними. В конце июля его настигло известие о смерти отца, а в сентябре началась война.
Семейная жизнь Барбары и Кшиштофа длилась два года. Всего через несколько месяцев после свадьбы, наперекор своему здоровью, Кшиштоф вступает в знаменитые Харцерские штурмовые отряды. После обучения, став подхорунжим, принимал участие в боевых заданиях. Но – оставался поэтом. Писал стихи, которые принимались весьма и весьма позитивно, с большим признанием его таланта. Его произведения являются драматическим свидетельством судьбы поколения, «созревшего для смерти», – метафорические образы войны смешиваются в них с восхищением миром природы и красотой, чистым тоном любовной поэзии.
Кшиштоф уже был автором нескольких томов лирических стихотворений, которые очень нравились читавшим их, когда вместе с другими солдатами Армии Крайовой 1 августа 1944 оказался отрезанным от своего основного батальона «Зонт». Присоединившись к другому отряду, он оказался с ним в боях у Театральной площади Варшавы. Там, в четвёртый день Восстания, его настигла пуля немецкого снайпера. Сегодня на этом месте находится памятная табличка. Так исполнилось трагическое предчувствие конца, которым проникнуты были многие его произведения.
Барбара так никогда и не узнала о смерти мужа. Она не принимала участия в восстании, а находилась в доме своих родителей. Она ждала ребёнка. 24 августа её ранило в голову. Через неделю она умерла.
Уже после войны Кшиштофа и Барбару похоронили вместе.

Do matki
Matko! czy są gdzieś jeszcze te ciche godziny
snów o sławie, zwycięstwie i życiu-bezklęsce,
marzone i zaklęte: z Bogiem, sławą, synem.
Matko! czy są gdzieś jeszcze te jasne godziny?
Godziny... zgonów, życia podeptane butem,
rozbite na minuty i sekundy bólu,
w ostrza broni i walki potrzebą przekute,
ciążące z krokiem naprzód ołowianą kulą.
Były dni - rozpalone szczęściem niezmierzonym,
były dni - zachlapane błotem lilie białe,
były dni - jak perłami usiane korony,
były dni ciche, smutne, nijakie, nieśmiałe.
Ty zawsze jesteś we mnie, trwasz we mnie krwiopłynem
i trwasz tak ziemsko, jednak nadczasowo...
Jak Chrystus cudze przyjmująca winy
i cudze krzyże niosąca nad głową.
Nad nami miłość żywa, bo bogata, wieczna,
nie zakwitła na rwanych rozognieniem ranach,
miłość jak przystań spokojna, bliskością bezpieczna
i jedyna wzajemna bez rany poznana...