Последняя ведьма Европы?

Историю Барбары Здунк часто называют последним делом в средневековой «охоте на ведьм». Женщину осудили за колдовство. Якобы именно при помощи магии она вызвала пожар. В огне погибли люди. Прусское правительство, по показаниям свидетелей – что в принципе было распространено в практике дел о ведьмах, определило степень вины и вынесло обычный, на первый взгляд, для случаев колдовства приговор. Но это действительно только на первый взгляд. Если присмотреться к вопросу «последней ведьмы Европы» поближе, то всё будет не так однозначно и прозрачно.
Достаточно долгое время проблемой Барбары Здунк занимались исследователи-любители, но и профессионалы не оставались в стороне. Разница во мнениях порождала углубление интереса к вопросу. Но попытка объективного расследования вывела ищущих правду на путь, изобиловавший сомнениями. Главным из них стало само обвинение в колдовстве.
Обстоятельства, при которых Барбара Здунк услышала обвинение, заслужили особого внимания со стороны историков. Немаловажную роль в подогреве интереса к распутыванию дела сыграла и пресса, желавшая сенсаций, и многочисленные пункты, обозначенные в туристских путеводителях, и даже театральные постановки, посвящённые казни «последней ведьмы Европы». Именно эти факторы вкупе создали, по сути, миф о последней ведьме Европы. Наука в мифах сомневается, а потому исследует их критически.
В Пруссии – а на момент событий в 1811 году как результат раздела Польши это была территория Пруссии – колдовство уже давно не являлось тяжким преступлением. Факт колдовства, принимавшийся сначала как данность, был подвергнут анализу.
Конечно, проще всего было бы заглянуть в документы процесса Здунк, которые должны были храниться недалеко от места казни, но городские архивы Решеля были серьёзно повреждены в войну. Остатки разбросало по архивам Европы, часть, возможно, осталась в нынешнем Калининграде. Там в теории могли бы сохраниться какие-то следы, ведь приговор подписывал Вильгельм III. Но Кёнигсберг был так сильно разбит, что надежда на это крайне мала. Историки искали и в Берлинском архиве, но там тоже не смогли дать ответ о местонахождении бумаг.
Исследователям оставалось искать в более поздних источниках. Одним из таковых является книга Владыслава Огродзиньского (Władysław Ogrodziński) «В тени одиноких башен». Он также не ссылается на какие-либо документы. Его материалы базируются на знаниях довоенных историков, с которыми автор встречался лично, и на книгу Адольфа Пошмана «600 лет Решеля» 1937 года. Исследуя эти материалы, историки из Института истории и архивистики университета Николая Коперника пришли к неожиданному выводу: Барбару Здунк судили не за чародейство и не поэтому её сожгли на костре.
Согласно данным, приведённым Пошманом, Барбара родилась недалеко от Бартошице, а её отец был пастухом. Она начала работать в возрасте 9-ти лет. В 17-ть у неё случился роман с неким солдатом, за которого она вскоре вышла замуж, приняв фамилию Здунк, или Сдунк. Семейная жизнь продлилась недолго.
После расставания с мужем у Барбары было много романов. Среди объектов её внимания был парень по имени Якоб Аустер. Между ними вспыхнуло чувство, которое вскоре остыло у молодого человека. Якобу было 22 года, Барбаре 38. В то время один этот факт мог вызвать подозрения или неодобрение в обществе. Тем более что образ жизни, который вела Барбара, в то время не считался целомудренным. Парень ушёл, а Барбара в порыве гнева подожгла дом, в котором он жил.

События разворачивались в сентябре 1807 года. Барбару схватили, а молодой человек, из-за которого и произошёл поджог, пропал. Историк Пошман указывает на то, что подозреваемую бросили в казематы замка Решеля, где были жуткие, нечеловеческие условия. Нахождение в них морально раздавливало человека, превращая его в животное. Процесс по делу поджога протекал медленно. Не хватало свидетелей. Барбаре даже помогли сбежать из темницы, но сделала она это так явно и неумело, что её почти сразу поймали и вернули на место – в подвалы замка.
В таких нечеловеческих условиях у неё родился ребёнок. В отцовстве заподозрили местного пекаря по фамилии Хирш. Но тот от уплаты алиментов отказался, сославшись на то, что не один он вступал в близость с подсудимой. Оказалось, что надзиратели устроили на продаже тела Барбары подпольный доходный дом. Так прошли ещё 4 года мучений Барбары. Появился ещё один ребёнок, ещё один младенец скончался. Её пытались обвинить в убийстве новорожденного, но достаточных доказательств не нашли. Оставалось незакрытым и тянулось дело о поджоге. Несмотря на безрезультатные поиски Аустера и неточные показания нашедшихся где-то свидетелей, которые даже не принесли присяги, 27 июля 1811 года было объявлено об утверждении смертного приговора Барбаре Здунк.
Несмотря на все нестыковки и тот факт, что к тому времени в Пруссии уже сто лет были жёстко ограниченны обвинения в колдовстве, для Барбары Здунк приготовили костёр. Но именно тот факт, что на костре уже давно никого не сжигали, и повлиял на то, что событие отозвалось таким мощным эхом. Сожжение не имело никакого отношения к магии. Обвинение было предъявлено только за поджог с жертвами. Известно, что суд или даже сам Вильгельм III поручил палачу перед преданием Барбары огню задушить осужденную. Почему было решено казнь обставить как сожжение – остаётся только догадываться. Возможно, в этом была символичность: воздать поджигательнице огнём за огонь. Откуда в позднейших источниках появилась информация об обвинениях в колдовстве, историки сказать не берутся. Есть лишь версии, согласно которым из Барбары под пытками выбили показания, что по ночам под видом собаки к ней являлся Сатана и что это он подговорил её устроить в городе пожар.

В этой связи напрашивается предположение, что, возможно, умерщвлением Барбары Здунк кто-то хотел скрыть следы своих преступлений. Чего стоит только история с прусскими стражниками, устроившими из камеры подследственной подпольный публичный дом. Могли ли за кем-то быть ещё какие-нибудь грешки или один только этот факт мог дискредитировать зачинщика или какого-нибудь посетителя этого бесчеловечного предприятия, сейчас сказать сложно. Возможно, эта была своего рода месть за болезни и пожары, которые бушевали в этот период в Решеле. Барбара не имела с ними ничего общего, так как эти несчастья были следствием прохождения по этим землям наполеоновских войск и боевых действий. Однако это могло наложиться в сознании измотанного эпидемиями и смертями Решеля на историю странноватой поджигательницы Здунк. Но всё это – лишь догадки...
Что касается закрепившегося за Здунк клеймом «ведьмы», то этот образ на фоне сожжения её на костре мог появиться из-за хронологического наложения.
Ещё до разделов Польши, на три столетия раньше событий суда и казни Здунк, в этих краях имели место процессы по обвинению в колдовстве. Во времена «охоты на ведьм» здесь действительно могли «карать огнём за связь с Дьяволом» и наверняка несколько приговоров было исполнено публично, с костром и, как водилось, с большим ажиотажем. Молва всегда в таких случаях живёт долго. Ведьмами пугают детей, предостерегают близких от занятий колдовством, напоминая об «огне врачующем».
В XVI веке не только за «прямые связи с Дьяволом», но и за знахарство, и за травничество, и за психическое нездоровье можно было оказаться под подозрением, а если не повезёт, то и на костре или под топором палача. Эти законы действовали тогда на всей территории Европы, где вела деятельность Инквизиция. Вармия не была исключением. Подозрение в связях с тёмными силами могло вызвать даже наличие у человека зеркала.
Но для Пруссии начала XIX века подобное уже было чем-то из ряда вон выходящим. Хотя было одно пастбище недалеко от Решеля, которое местные и в то время, и даже позже старались обходить стороной. Старожилы считали, что на нём собираются ведьмы для общения с чёртом. Память, однако…

Все эти факты вполне могли наложиться друг на друга и породить более позднее представление о процессе Барбары Здунк как о деле из разряда охоты на ведьм. Тем более что пожары и болезни часто воспринимались как божья кара. Теологический аспект был весьма важен в то время.
Историки, исследовавшие замок в Решеле, нашли лишь подтверждения того, что в застенках замка действительно была тюрьма, и содержание в ней людей было гораздо хуже, чем в тех тюрьмах, которые в современном мире считаются самыми жуткими. На стенах комнат в подвалах, практически у уровня пола, археологи нашли множество засечек, сделанных заключёнными для подсчёта времени проведённого в застенках. Расчистка различных наслоений помогла понять многое из истории подземелий Решеля.
Казнили Барбару не на территории Решельского замка. В районе Решеля есть так называемое Взгуже Шубеничне (Шубеничный холм/ Wzgórze Szubieniczne), на котором установлен крест. Историки утверждают, что место это хоть и имело в прошлом отношение к приведению приговоров в исполнение, но не имеет ничего общего с историей Барбары Здунк. Нет ни одного, даже косвенного подтверждения того, что именно здесь казнили эту женщину. Тем не менее экскурсоводы рассказывают именно об этом месте, в ярких красках описывая события той поры. По старому же преданию, бытовавшему в этих краях до Второй мировой войны, казнь Здунк прошла где-то по дороге в Корш (Коrsz). Место это так и не удалось идентифицировать.

Но если не «последняя» и не «ведьма», то кто же та несчастная, кому дОлжно приписывать это хоть и не самое приятное звание?
История зовёт нас из бывшей Пруссии в Швейцарию. Именно там в 1782 году прошло последнее официальное «очищение огнём» женщины, обвинённой в колдовстве. Её звали Анной Гёлди. Спустя 226 лет после приговора она была реабилитирована и с неё были сняты все обвинения.
Остаётся надеяться, что хоть какие-то документы, проливающие свет на реальное положение дел в процессе Барбары Здунк, всё-таки найдутся и тогда, возможно, клеймо ведьмы с неё будет снято. Тогда, вероятно, Решель потеряет своё народное звание прибежища и места казни последней ведьмы. Но зато город оставит за собой уже не легенду, а правдивую историю тяжёлой судьбы женщины, нашедшей справедливость сквозь века.