Краковский лайконик

Восьмой день после праздника Тела и Крови Христовых. Крепкий мужчина, который способен на протяжении всего дня танцевать, подпрыгивать и крутиться, неся на себе почти тридцатикилограммовый костюм коня, надевая чёрную бороду и на манер тюрбана колпак, преображается в символичного персонажа – Лайконика.

Шествие минута за минутой

Гарцующий лайконик начинает своё забавное символичное шествие по улицам Кракова за два часа до полудня. Главного героя сопровождает хорунжий, несущий стяг. Следом за ними идёт костюмированная процессия. В ней представлены различные стилизованные персонажи: исторически жившие в предместье Кракова лесогоны с Вислы (włóczkowie или filsacy) и музыканты – Мласкоты (Mlaskoty). Последние получили своё название от фамилии ранее известного в Кракове рода музыкантов. В Кракове есть даже улица, названная в их честь.
Лесогоны, следующие процессией за лайкоником, несут в руках бунчуки. Вереница выходит от Краковского исторического музея. Приходит время первого танца и символического «побивания» работников музея булавой. Немного погодя забава прерывается до 12.00. В это время шествие оказывается в районе Звежинец (Zwierzyniec) на улице Сенаторской (Senatorska 1) у здания городского водоканала. Необычность похода к этому месту объясняется тем, что именно эта организация является продолжателем традиций краковских лесо- и плотогонов.

Здесь, при скоплении народа, лайконик под звуки музыки исполняет танец, бросает детям конфеты, после чего выдвигается по традиционному направлению, в сторону краковской главной площади (Rynek Krakowski), где под башней ратуши установлена сцена.

Маршрут пролегает по улицам Костюшки, Звежинецкой, Франчишканской, и Гродзиской. На протяжении всего марша, который, кстати, длится целый день – до вечера, всадник «бъет» булавой каждого подвернувшегося встречного и заглядывает во все попутные магазины и лавки, откуда забирает «мзду», приготовленную для него хозяином лавки. Добычу свою он складывает в куль, который несёт один из сопровождающих лайконика плотогонов.
Первым пунктом, после водоканала, на пути лайконика является монастырь сестёр Ордена Премонстрантов (или как они называются по-польски: сестры Норбертанки – siostry Norbertranki – по имени основателя ордена католического святого Норберта Ксантенского). Яркий хоровод останавливается на дворе монастыря, где начинается первый обрядовый танец с хоругвей. Сёстры-монахини и настоятельница наблюдают за танцем из окна. Главным и, пожалуй, самым трудным моментом этого танца является элемент, когда хорунжий размахивает огромным полотнищем на длинном древке, а «татарский всадник» пытается «сбить орла», который изображён на флаге. Момент этот носит название «Заворачивание хоругвью» (zawijanie chorągwią). Настоятельница обители после танца даёт лайконику символическую дань, после чего лайконик заходит передохнуть в помещение монастыря, выдвигаясь затем в дальнейший свой путь. На перекрёстке улиц Звежинецкой и Страшевского полиция перекрывает движение, что позволяет лайконику исполнить второй свой танец. Далее процессия идёт по Франчишканской и Гродзиской.

И только к 19 часам, после целого дня прохода с танцами по улицам, лайконик появляется на Старой площади – главной цели своего маршрута.

Здесь он также принимает символическую дань, но теперь уже от президента города и директора исторического музея. Вместе с ними он пьёт братину вина и исполняет свой третий ритуальный танец с хоругвей. Танец носит название «Поклон городу» или «Urbem salutare».

Кто это – лайконик?

Лайконик занимает особое место в истории Кракова. Он является одним из неотъемлемых символов города наряду с башней Мариацкого Костёла, вавельским холмом, драконом и барбаканом. Маленький конь на двух ногах, обутый в красные черевики, и восседающий на нём всадник в высоком колпаке часто встречается в туристических брошюрках, да и вообще он – один из самых узнаваемых персонажей краковской жизни. Но несмотря на популярность, историки всё ещё не пришли к единому мнению относительно истоков происхождения прототипа персонажа.

Легенда, к которой прибегают всякий раз, когда речь заходит о лайконике, видоизменялась и редактировалась. Неизменными остались два элемента – набег татаро-монгол и героическое сопротивление лесогонов.

В среде историков существуют разные мнения даже относительно того, почему именно к Корпус Кристи изначально был привязан этот персонаж. Праздник Тела и Крови Христовых в Польше начали праздновать гораздо позже событий, связанных с нашествием татарских полчищ. В XIV никакой ордынской опасности Краков на себе уже давно не испытывал. События наезда татар на польские земли относятся к XIII веку. Второй трудностью является тот факт, что, к примеру, упоминания о пениях лесогонов во дворе монастыря сестёр Премонстранток можно найти уже в 1700-м году, только вот лайконика там нет. Если бы он был, то летопись не могла бы упустить из виду такого яркого персонажа. А он появляется на горизонте истории позже – в 1738-м. Странно было бы предположить, что источники умалчивали о лайконике четыре сотни лет.
Правда, стоит отметить, что упоминание о конике в процессиях на Корпус Кристи встречались и в конце XVIII века, но глубже заглянуть уже нет никакой возможности. Историков заботит и тот факт, что появление самой легенды в письменном виде имеет достаточно хорошо обозначенный временной период - XIX век. Век, проникнутый литературными фальсификациями, связанными с повальным увлечением древностями, спиритизмом и прочими вещами, интересными широкой массе состоятельных господ во всех странах Европы.

И тут, и там на свет появлялись «счастливо отнятые у забвения» «старинные» берестяные грамоты, свитки «египетской» древности и прочие мистификации, представляющие собой по сути развлекательные вещи.

Авторство письменного варианта легенды принадлежит перу Константина Майерановского (Konstanty Majeranowski), талантливого и известного в своё время драматурга. В 1820-м году он напечатал легенду на страницах журнала «Краковская Пчёлка» (Pszczółka Krakowska) и вполне может быть, что этот драматург может являться автором целостного повествования, ставшего легендой о лайконике.

А был ли коник?

Был ли коник, и если да, то современный нам или какой другой – загадка. Но тут важно понимать, что возникнуть на абсолютно пустом месте ничего не может. Легенда, пусть даже самая невероятная, всё равно в какой-то степени опирается на имевшие место исторические события. Учёные разных стран независимо друг от друга приходят к выводу, что чем значительнее было событие в стародавние времена, тем больше источников описывают его в той или иной форме. Это касается и устной передачи. Правда, при этом способе информация искажается быстрее, чем в источниках письменных. Если, конечно, последние не переправить намеренно. То есть традиция может и не опираться на письменные свидетельства вовсе, но раз она есть – значит, были и некие предпосылки к ней. Мотив татарского нашествия в краковском фольклоре присутствует довольно широко. Это говорит о том, что мы имеем дело с историческим фоном – реликтовым излучением, если хотите, – оставленным происходившими когда-то реальными событиями.
Конечно, задачей историка, да и вообще учёного, является критичный взгляд на проблему. Но даже при всей нехватке письменных источников в вопросе появления лайконика нельзя игнорировать тот факт, что предпосылки к его появлению всё же были.

Почему ЛАЙ-коник?

Ну и если с коником, как с названием, может и было бы всё понятно, то как быть с лай- коником? Есть несколько версий происхождения приставки лай-. Одна из версий основана на видоизменённом глаголе – лей (lej), что в польском языке может использоваться в значении бей (lać kogoś – бить кого-то), как бы поливать ударами. И здесь есть большая доля истины, ведь «татарин» на коне поливает направо и налево прохожих ударами своей булавы.

И это один из немногих случаев, когда никто ни на кого не обижен. Более того, считается, что это приносит удачу на весь год, а потому народ с охотой подставляется под удары лайконика.

По второй версии, лай- в названии лайконика появился от призыва «hulaj!», что означает что-то типа «гуляй, душа!». (Можно заметить сходство hulaj и русского – гуляй. При переходе польского h- в русское г- мы получаем истолкование типа «гуляй душа». Примером тут может послужить польская поговорка: Hulaj dusza – piekła nie ma! – что и дословно, и смыслово будет означать одно и то же – разгул «на полную катушку»: Гуляй, душа – ада нету! Прим. ред ). Так вот, от такой гульбы «на полную» и может происходить приставка лай: Hulaj, koniku, hulaj! В пользу этой версии может говорить разудалая манера движений персонажа и песенка, традиционно исполняемая музыкантами, сопровождающими лайконика:

Ten lajkonik, nasz lajkonik
po Krakowie zawsze goni
Lajkoniku laj laj
poprzez cały kraj (Повтор 2 раза)

Вот лайконик наш лайконик
Во КракОве вечно гонит
Лайконику лай лай (Лайконик здесь использован в звательном падеже. Прим. ред.)
Через целый Край

Как бы то ни было, если вы окажетесь в Кракове на восьмой день после праздника Boże Ciało – Тела и Крови Христовых и хотите, чтобы удача сопутствовала вам весь год, то приготовьтесь подставиться под удар булавы развесёлого Краковского лайконика.