Ностальгически о школе

У сегодняшних школьников меньше ограничений, чем было 25 - 30 лет назад. Разве что в «мусорной еде» их ограничили, но это для их же блага. Но в остальном у них есть если не всё, то почти всё. И никого уже не удивишь новым китайским пеналом, новым ранцем типа «Дино» или пластиковой пружинкой в цвета радуги. Сегодня не они ходят по струнке перед учителями, как мы когда-то, а наоборот – учитель подстраивается под детей. Данный факт хоть и является следствием «безстрессового» воспитания, но вызывает некоторые споры: к учителям пропадает уважение. Будут ли эти дети вспоминать своих наставников так, как это делаем мы – с теплотой, с холодностью, с негодованием, с неприятными и приятными моментами общения, которые, разумеется, были? У нас не было учителя, который не вызывал бы у нас каких-то чувств. Нам было небезразлично. Да, нам не все нравились и мы не ко всем относились хорошо, но всё же относились с уважением за их вклад в нас.
А заметят ли нынешние, что вокруг них есть мир небольших вещей, который окружает их и составляет часть их школьной жизни и или они пройдут по школьным годам, уткнувшись в планшет, смартфон и соцсети? Или мы заблуждаемся и нынешнее поколение будет столь же трепетно относиться к своему школьному прошлому, вспоминая, какие у них были учебники, рюкзаки, игры и игрушки… Ведь и про нас когда-то говорили, что мы «не такое поколение», как было до нас, а расхожее выражение «вот молодёжь пошла» перерастало из надоевшей шутки в сожаление…
Но до этого момента – когда нынешние школьники повзрослеют и начнут ценить свои воспоминания – ещё несколько лет. А сейчас предлагая обратиться к воспоминаниям тех, кто учился в школе в 80-е и 90-е. И совершить небольшое ностальгическое путешествие.

Сейчас не все дети знают, что в школу нельзя было прийти с пакетом, в котором у вас лежали бы учебники, ручки и прочий школьный скарб. Это должен был быть ранец. Именно ранец, прочный, плоский, с не всегда удобными лямками, по-военному минималистичный как во внешнем дизайне, так и внутри (а была в нём одна или две перегородки – и всё). Он был неотъемлемым секретным оружием любого школьника. Оружием, потому как из-за прочностных характеристик ранца им вполне успешно можно было вести бой на средней дистанции. Причём на регулярной основе. И ничего – никто так ранцем и не убился, невзирая на его угловатость и железные застёжки. Эти его особенности учили нас лучше уворачиваться и терпеть, если не увернулся.

Это только в первые годы последнего десятилетия ХХ века постепенно ранец стал вытесняться китайскими рюкзаками–портфелями, а потом и вовсе нешкольными рюкзаками и сумками. Теперь можно было не терпеть, так как удары по корпусу и голове этой торбой особого урона нанести не могли. Терпеливых и спортивных стало меньше, модных стало больше. Только вот почему-то оказалось, что у них сколиоз от этих вещмешков начинался рано и сейчас дети ходят в школу с неким подобием даже не ранцев, а скорее кофров. А так выглядел рюкзак модный, тип «переходный».

А вот что объединяло эти сумки, так это Dzienniczek ucznia, или попросту – Дневник. Этот документ был не электронным, как сейчас, а вполне осязаемым. Какое же количество перлов фиксировалось учителями на его страницах! «На перемене бил детей по голове», «Принёс в класс бритву и побрил кактусы», «На экскурсии неравнодушно смотрел в сторону магазина с пивом, а потом накупил в нём ворох сувениров», «Запер учителя в классе и отказывался признаваться в этом директору» и т.д. Сценаристам какой бы был подарок!

Litery (аналог Букваря, кстати Букварь тоже был неотъемлемой частью Литер, пока преподавание русского языка в Польше было обязательным) – эта книжка и сейчас занимает своё важное место на полке многих бывших школьников тех лет. Не то чтобы других таких нет, но она написана с какой-то теплотой и заботой о ребёнке. Помнится, что текст заставлял не просто прочесть и осознать прочитанное, но и побуждал фантазию. А некоторые стишки оттуда до сих пор звучат в голове.



Ещё один объединяющий аксессуар без которого был немыслим ранец и рюкзак 90-х, – пенал. Причём, как многие помнят, поначалу это был деревянный пенал типа шкатулки. Он мало кому нравился, был вечно исписан и относились к нему не очень, но были и те, кто разукрашивал его и создавал почти произведения искусства. Но это скорее относилось к девочкам. Мальчики же использовали его по назначению. А именно – в ближнем бою. А что – он был предназначен ещё для чего-то?

Но вот и он – его мгновенный сменщик. Китайский, вечно открывающийся и рассыпающийся, розовый и других непонятных цветов – пенал. «Мгновенно сменивший» тут не форма речи, а реальность. Это пёстрое чудо организации перьев и карандашей с ластиками, словно цунами смело из рюкзаков и остатков ранцев деревянные пеналы. И да, у них часто не работал магнитик на крышке, сама крышка, обтянутая невнятной дутой плёнкой, вечно отваливалась (в противовес кстати пеналам деревянным, которые можно было внукам в наследство оставлять), всё из него вываливалось и ломалось по дороге домой в ранце, но он покупался снова и снова, взращивая развивающуюся на тот момент, экономику Поднебесной.


А вот здесь стоит остановиться и присмотреться к реакции польской промышленности, которая в новых условиях рынка на появление некачественного, но пользующегося спросом товара мгновенно отреагировала своим. В продажу стал поступать подобный, да что уж там – по сути идентичный пенал (тот удивительный и редкий момент, когда копипастят копипастеров, но создают при этом более качественный копипаст). Только качеством он был получше своего азиатского конкурента. Но вот незадача, внешний вид его по сравнению с китайским был сер и уныл. Но покупателя он своего всё же имел. Более того, Товарищество инвалидов «Przyjaźń» (Дружба), производившее пенал «Miś» (Медвежонок) с Микки-маусом на крышке (что к чему?!), существует до сих пор.



Был у польского школьника и перьевой ответ всевозможным Паркерам и Кроссам, а также Вотермарку и Картье с их невнятно дорогими и не всегда долговечными ручками – перо фирмы «Зенит». И не просто перо, а, как гласила надпись на коробке, вечное перо. Ну уж если на чем-то зенитовском писали «вечно», то сомневаться не приходится – ручка наверняка действует до наших дней.

Чего не скажешь о заполонивших витрины киосков «Ruch» (Рух – всепольская сеть газетных ларьков) – опять же китайских ручках с наклеенными на них портретами Леха Валенсы, Папы Римского Иоанна Павла II, а затем и героями японских мультфильмов типа «Макрон 1». Были ещё карандаши со сменным грифелем, который можно было вытащить с одной стороны и вложить в корпус карандаша сзади, получив, не точа новый стержень. Но особой популярностью пользовались ручки с 12 цветами. Да, половина из них прекращала писать ещё на родине, на конвейере подпольной фабрики где-нибудь в Линьфэне. Но это не останавливало. Само наличие такой ручки в пенале приводило школьников начала 90-х в восторг.

Ну и конечно же снова китайские, пахнущие жвачкой – или чем они там пахли? – ластики. Как уже упоминалось выше, стирать они ничего не стирали. Правда, существовала легенда, что кто-то купил «те самые – стирающие», но что у них другой запах и тому подобное. Но это были истории из разряда «а вот когда я был большим». Самым главным достоинством этих ярко-красочных кусочков неизвестной материи был их завораживающий и ни с чем несравнимый, как собственно и ни на что не похожий, запах. Ценности ластиками придавало и то, что они легко протыкались карандашом и отковыривались ногтем. Ну а что ещё нужно-то?!

А вот родной, во всех смыслах, нескольким поколениям польских школьников ластик под названием «Myszka Kreślarska» тут же попал у школьников в немилость. Да, он выполнял свою функцию – стирал карандашные красоты с листов драгоценных тетрадей, но попробуй его проткни карандашом или отковыряй кусочек ногтем! Запах резины тоже не мог радовать так, как китайские ластики. Оставалось ждать двух вещей: или пока китайцы начнут слать стирающие ластики, или пока настанет черчение. Второе наступало быстрее, а потому польская «Мышка» снова обретала своё место в пенале.

Гордость польского школьника – шеврон. Каждая школа в Польше имела, да и имеет по сей день свои собственные знаки отличия. В основном это традиционный шеврон. Он дожил до наших дней, кое-где с изменениями, кое-где без них, но суть осталась прежней: нашивка как принадлежность к определённой группе по интересам. А ещё были внутренние шевроны и эмблемы, которые присваивались ученику за примерное поведение, за отличную успеваемость, за инициативность, за чтение. Мелочь, а приятно.

Перемена. Вот уж это время, поистине объединяющее всех учеников всех школ мира. Время релакса и умиротворения. Бежишь себе, бывало, по потолку, или стоишь на голове в коридоре любимой школы, или кидаешься мокрой меловой тряпкой для доски в товарища, а он в ответ в тебя – и время летит плавно и размеренно. Сейчас для кидания тряпкой в одноклассника наверняка можно скачать приложение для смартфона. А тогда была полная аутентичность с тотальным погружением в атмосферу. Перемены были короткими и длинными. На вторых практически никогда не было учителей в коридоре. По-видимому, даже их стальные нервы не выдерживали того хаоса, который творился между двумя заветными для них мгновениями – звонками. Со звонком прекращалось время нашего раздолья и приходило время расплаты – урок. А уж на нём спрос и за тряпку, и за беснование в коридоре, и за домашку.

Да, кстати. На переменах в 90-е дети ели то, чего они больше в стенах польской школы есть не будут. Всякие чипсы и сладости. Но, так как чипсы тогда только входили массово на рынок, их альтернативой были кукурузные палочки (польские «Стар снэкс» со вкусом бекона вообще сформировали у многих понимание о том, каким должен быть бекон по вкусу. Это вам не просто глутамат натрия насыпать). Ещё в Польше традиционно любят вафли. «Принцесса», «ПринцПоло» и прочие «Гжещки», конечно, были прекрасны, но греческие «Куку Руку» перебивали родную польскую продукцию наличием – вот опять – яркой обёртки и непонятной наклейкой внутри. К вафлям прилагался альбом. Были те, кто собрал все наклейки и, несмотря на то, что для этого пришлось съесть больше сотни вафель (повторные-то наклейки не считаются), вокруг не было ни одного ребёнка с ярко выраженным ожирением.

Жвачка «Дональд». В школе с ней могли конкурировать всё те же китайские ластики. Жевать на уроке было не то чтобы нельзя, но, скажем так, было не принято. Мы это знали от родителей и не жевали. А те, кто жевал, достаточно быстро понимал (по двойке за поведение, наверное), почему жевать на уроке не принято. Вкус этой жвачки не забыт, ровно как запах ластиков. Они были в чем-то схожи. Возможно, в этом был умысел. Так или иначе, выходя из школы и проходя мимо газетного киоска, не купить эту жвачку было нельзя. И это была настоящая радость.

А потом мы шли домой делать уроки. Нужно было сделать их как можно быстрее, ведь на улице было солнце и надо было идти на улицу играть. Да-да, идти на улицу играть, не сидеть же дома с планшетом. Это не опечатка – в начале 90-х у нас тоже были планшеты, а у кого и два бывало. Правда, их объединяла одна проблема – проблема подключения к интернету.

Эта проблема – отсутствие интернета – влияла на то, что у нас была настоящая социализация. Мы встречались с друзьями и шли к ним домой, если шёл дождь. Дома мы не сидели каждый уткнувшись в свой планшет (см.выше), а во что-то играли. Во что-то настоящее. В футбол, к примеру.

Когда заканчивался дождь, мы сломя голову бежали во двор воплощать баталии настольного футбола в реальном матче. А потом мы могли часами бесцельно колесить по городу на велосипедах. Особой гордостью для нас в то время были заветные три буквы. Как БМВ для взрослых в автопроме, для нас в велосипедостроении это были буквы мечты – BMX (БэЭмИкс). Такой можно было получить преимущественно в двух случаях: на Комунию (Первое Причастие) или за хорошую учёбу. Но практически никогда за просто так. А особенно никогда, если аргументом к покупке являлось наличие такого же у друга Войтека. Безосновательное попугайничание пресекалось. И правильно. Зато ценность велосипеда росла в прогрессии

А вот что можно было получить не просто за отличную учёбу, но и за клятвенное обещание продолжать учиться столь же хорошо и впредь: компьютер Commodore. Это чудо техники превращалось из компьютера в игровую приставку и не требовало монитора. То есть наличие телевизора автоматически намекало на то, что с играми всё будет Ок. Сейчас даже трудно себе представить, как мы разбирались в этом монстре. Но здесь стоит отметить тот факт, что многие пользователи этой машинки стали впоследствии программистами. А тогда нам просто хотелось запустить игру с аудиокассеты. Современным детям скажи – не поверят.

Правда, долго играть всё равно не разрешали, да и нам самим это достаточно быстро надоедало: во-первых, на улице нам казалось интереснее, чем даже перед монитором с компьютерной игрой, а во-вторых, нужно было успеть домой на просмотр мультфильма в программе Wieczorynka (аналог «Спокойной ночи, малыши») или, тем, кто был постарше, на серию сериала о суперагенте Ангусе Макгайвере. А потом ранний отбой, ведь утром снова в школу. А там – снова невероятные приключения, открытия и настоящая дружба без помощи костылей в лице интернета, лайков и селфи в соцсетях.